Кабинет 19 - Сказки ГЛ - Сказка про Текущий Момент (в форме PEST-анализа)

Начнем, разумеется, не с политики, а с технологии (как завещали дедушка Маркс и дедушка Бокль). С середины 1970-х гг назревала ситуация, хотя и редко, но наблюдаемая время от времени в истории: технологические изменения фактически не контролируются (и не инициируются) властью и истеблишментом (организованным вокруг государства обществом). То есть жизнь идет мимо, но не вообще мимо, а мимо власти. Симбиоз государств и большого бизнеса с великобюджетной наукой пиарится по всему миру, но не обеспечивает продвижения в сфере "высоких технологий", а дотягивает только до монстрообразного приспособления к своим целям технологических идей, возникающих в сферах бытования принципиально иного социального идеала. Разумеется, в истории существует множество примеров происхождения технологических идей от существующего (способного к развитию) типа государства, точнее, от семиотической составляющей государства, да и в формирование предпосылок нынешней ситуации правящие режимы вложились, что называется, от души. Теперь знаковая система государства перестала быть плодотворной. Технологически плодотворными, прорывными в настоящее время оказываются разработки, основанные на развитии плюралистического (диалогического) мышления, восходящего к теоретическим прозрениям первой половины и середины ХХ века (квантовая физика, англо-ирландская поэтика, гадамеровская деконструкция), в исходных позициях которых мы не найдем никаких следов моноцентризма. (см. примечание 1-е) Есть еще название для этого типа мышления – взаимопричинная парадигма, в отличие от линейной, однонаправленной, монологической парадигмы. В централизованных системах эта парадигма не возникает, а покупка мозгов со стороны вовсе не гарантирует подчинения этих мозгов, пришедших со стороны и неизбежно приносящих с собой всякие-разные условия своего успешного функционирования. В силу особенностей этой парадигмы создается возможность относительно безвредного сосуществования упомянутых мозгов с "системой", но отнюдь не возможность сосуществования "системы" с этими мозгами. "Система" разлагается от внутренней своей никчемности, а теперь и публично себя дискредитирует (я менее всего намекаю на режим Путина: процесс-то общемировой).

В политической жизни – утрачивается смысл традиционного государства и вообще иерархии (включая такие феномены, как "элиты", "касты", "нотабли" и т.д.). Новые институты гражданского общества формируются вокруг задач, выдвигаемых на пересечении локальных и глобальных интересов. При этом локальные интересы отходят от автаркических тенденций образца испанских касиков и грузинских гаишников, и если подобная локальная мерзопакоссть где-то еще держится, то благодаря крыше, по инерции обеспечиваемой центральной властью. На новой технологической основе возникают связи локальных интересов как внутри отдельных стран, так и мимо всяких государственных границ, причем эти связи не нуждаются в посреднических функциях централизованных государственных структур и аналогичных государству централизованных общественных организаций. Власти не контролируют ситуацию, тем отчетливее стремление державных идеологий охарактеризовать (обозвать) неконтролируемую сферу как "международный терроризм", "асоциум", "теневую экономику", призвать к крестовому походу и т.д. Проблема терроризма, разумеется, есть: круги, аналогичные грузинским гаишникам, склонны к всякого рода провокациям, причем объектом их атак оказывается не государство, а гражданское общество, частная жизнь граждан, наполняющаяся новыми смыслами и функциями. Особенно отчетливо эта нацеленность атаки выявляется в деятельности наркобизнеса и других индустрий кайфа. Дефицит продуктивного мышления преодолевается иерархией за счет массированного включения в идеологический обиход самой дремучей эзотерики и театральной экзальтации (тем самым вроде как бы вносится имитация неоднозначности, "диалога"). Устаревшие формы мышления и действия, как это всегда в истории проявлялось, максимально активизируются (суетятся, лезут на глаза, "идут во власть"), стремятся установить свою непререкаемую монополию за счет применения жестких политических средств. И это довольно опасно. Но процесс пошел, и историческая инициатива этими силами упущена.

Отсюда, кстати, и рост государственной суетливости в сфере экономики, взлет налогового грабежа, криминализация государственных режимов и крупного бизнеса, кровавые и изматывающие "войны хозяйствующих субъектов". Мелко-средний бизнес, прибегая к сетевым формам организации, ускользает из поля видимости (получается что-то вроде противостояния абсолютистских режимов 17 века с рассеянными мануфактурами, коих абсолютистские режимы не видели, но определенно ощущали, что откуда-то сквозняк; при этом нынешняя власть, в отличие от абсолютистских режимов, не несет в себе технологически плодотворных возможностей). (с поправкой на примечание N1)

В социальной сфере кризис ценностей, образовавшихся вокруг государства, социальной иерархии, "общества потребления", выразился в возникновении некоторого вакуума (потеря смысла жизни), в росте "играизации" общества, в распространении "игровой зависимости" с характерными для этого диагноза всплесками грубой охлократической эмоциональности (распад механизмов индивидуального самоконтроля). В "новых социальных движениях", принципиально немассовых и весьма разнообразных, создается, однако, новая нравственность, на которой, кстати, базируются и сетевые формы организации в их экономических и политических приложениях, и сама возможность развития технологически плодотворной парадигмы. (Вовсе не обязательно изучать Нильса Бора, Иосифа Бродского и Мишеля Идальго, чтобы такая парадигма завелась, оно и так в воздухе, особенно если выключить телевизор или раз-другой не пойти на дискотеку или, скажем, на школьный урок). (примечание N2)